И в тылу ковалась Победа | Районная газета "Приморские зори"

«Как много боли и ужаса в одном только слове – ВОЙНА! Для сегодняшних мальчишек – это всего лишь игра, в которую они играют во дворе. И про настоящую войну они, к счастью, знают только из учебников истории, фильмов и воспоминаний своих прадедов», – такими словами начал рассказ о своём детстве житель села Майское Валентин ПАНАРИН.

Валентин Иванович ПАНАРИН: Сказать, что годы войны были страшными – это не сказать ничего. Уже прошло семьдесят лет с той поры, но те, кто пережил весь этот ужас, не смогут избавиться от него уже никогда

Сильный и надёжный, убелённый сединами мужчина, нисколько не стесняясь появляющихся время от времени слёз, повёл свой рассказ о жизни в годы войны. Непросто сложилась жизнь ханкайца. Впрочем, как и у большинства его сверстников. Картины из далёкого уже прошлого до сих пор ясно всплывают в памяти – привольная Украина, утопающий в зелени город Луганск, где рос Валя вместе со своим братом Санькой. А потом мирная жизнь была прервана, пришла Великая Отечественная война. Семье Панариных пришлось сполна познать все ужасы военного лихолетья – фашистская оккупация, голод и страх, холод и болезни...

– В 1941 году в конце июня родители собрали кое-какие вещички, погрузили меня, трехлетнего, с братом в тачку, и мы тронулись в долгий и трудный путь. Дорога у нас была одна – ехали к бабушке в Орловскую область, – погружается в воспоминания Валентин Иванович. – До места добрались только в декабре, тогда тачку поменяли на сани. Сильный ветер пронизывал насквозь. Мы, дети, прижимались к родителям – так было чуточку теплее.

В хате, где поселились Панарины, жили ещё четыре человека. В 43-м немцы захватили Орёл и Курск, семья оказалась в оккупации. Валентин Иванович вспоминает, как в один из дней в деревне появились первые «нежданные» гости и сразу стали расселяться по домам. В хату, где жили Панарины, зашли 16 немцев. Нанесли соломы, натопили печку и начали угощать детей конфетами. А папке – так ласково называет своего отца ханкаец – сигареты стали давать.

– Мама от всех подарков стала отказываться, – вытирая слезу, говорит Валентин Панарин. – Один немец на хорошем русском ей говорит: «Матка, не сердись, ведь мы же тоже не по своей воле в армию пошли, бери». Скажу, что за время войны я много немцев перевидал – и хороших, и плохих. Эти были хорошие. Тихо жили, никого из нас не обижали. А были и плохие – арийцы, финны, да наши мадьяры. Это были настоящие звери, готовые за любую провинность шкуру содрать...

Через некоторое время на смену этим постояльцам в дом к Панариным заселились пять немцев. У одного из них был вещмешок, а в нём – огромная плитка шоколада.

– Хозяин избы втихаря упёр эту злополучную плитку, а немец её хватился, – рассказывает Валентин Иванович. – Схватил фашист автомат и выстроил всех в ряд посреди избы. Я стоял последним, так как был самым маленьким. От ужаса практически не дышали. Мы смотрели стеклянными немигающими глазами на направленное на нас дуло немецкого автомата, в эту чёрную точку смерти...

В этот самый миг, который мог запросто стать последним в жизни маленького Вали, в дом вбежал солдат и стал что-то громко кричать. Оказалось, что в семи километрах от деревни советские войска пошли в наступление. Схватил немец свой автомат и выбежал из хаты. В этот же день в деревне Ясная Поляна отступающих фашистов подавили советские танки.

– Помню, у нас был огромный погреб со множеством отсеков. Все жители деревни прятались в нём во время бомбёжек, – рассказывает мой собеседник. – Однажды за одну ночь наша деревня переходила из рук в руки семь раз. То немецкая речь и топот кованых сапог над головой, то русская речь музыкой лилась. Всю ночь громыхало и ухало, шла бомбёжка…

А утром, выбравшись из погреба, люди увидели, что от деревни, в которой было триста домов, осталось только семьдесят. По всему селу горели развалины, дымились когда-то дававшие живительное тепло остатки печных труб да развороченные печки.

– Есть очень хотелось, – с горечью вспоминает Валентин Панарин. – Мать ползком отправилась на Ивановское болото в надежде на то, что тёмной ночью туда с испугу угодило какое-нибудь животное. Притащила мясо лошади, которая увязла в трясине. Никто не разбирался и не спрашивал, какая она была – дохлая или раненая. Худо-бедно сварили, поделили на всех. Нам с братом досталось по маленькому кусочку. В деревне было много детей, все хотели есть.

По всей деревне и близлежащему лесу валялись неразорвавшиеся снаряды, мины и патроны. Земля стонала под тяжестью железа. Одеть и обуть было нечего. Немцы сравняли с землёй дом Панариных. Жить было негде. Нашла бабушка немецкую землянку, добротную, в три наката. Поселились туда. А в 1943 году пришла похоронка на отца.

Весть о победе в дом принесла мать. Пришла, села на лавку, склонила устало голову и сказала: «Всё, братцы, война кончилась». Она ждала мужа, а дети – отца, думали, что похоронку выписали ошибочно. Но отец так и не вернулся с войны. И опять весь тяжкий труд лёг на плечи женщин и детей.

– Работали в колхозе круглые сутки, люди валились с ног от усталости и недоедания. Стали с братом мамке помогать выполнять норму, – продолжает рассказ Валентин Иванович. – Женщины тогда должны были вручную вскопать 15 соток земли, мужчины – 20. И мешки с семенами носили на себе. И попробовал бы кто не сдать установленную норму!

Работали на полях, детские руки пухли от непосильной ноши и колючих сорняков. А в 46-м году обрушилась на Орловщину страшная засуха, и ничего не уродилось.

– Как мы ждали весну! Скорее бы увидеть, сорвать травинку, съесть. Когда трава пошла, её тут же всю съедали, огороды были голые, чёрная земля, – вздыхает Валентин Панарин. – Первой съедали крапиву, дрались за конский щавель. Мать спасала нас от голода, продавая и меняя одежду и вещи на еду. Люди умирали от голода – в соседней с нами избе с вечера спать легли семеро, а встали только двое.

В 1946 году мать посадили на шесть месяцев в тюрьму за то, что принесла домой два кармана зерна. Рожь молотили, она потихоньку взяла. А в деревне был предатель Глазик, вот он то и «сдал» её. Как мать забрали, землянку разломали, и братья Панарины пошли скитаться, коротая длинные дни и ночи.

В тринадцать лет Валентин бросил школу и устроился на работу. После службы в армии женился, а в 1968 году приехал в Ханкайский район, в село Майское. Война, выпавшая на юные годы Валентина Ивановича, оставила свой неизгладимый след не только в его душе, но и заметно подорвала здоровье. Но он по-прежнему в строю, как и многие его знакомые и незнакомые люди, на чью долю выпали самые страшные испытания, тяготы и лишения жизни в тылу.

Добавление комментария:

Добавляя комментарий, вы принимаете правила сайта

Администрация сайта не несет ответственности за содержание комментариев пользователей